Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина…

М. А. Булгаков (Мастер и Маргарита)[1]

 

Берлиоз

Пойми, Иван, твоя проблема

В том, как ты понял наш заказ.

Тебе для просвещенья масс

Большую написать поэму

С антирелигиозной темой

Было поручено у нас.

И ты в условленное время

Поэму эту завершил,

Но совершенно, к сожаленью,

Нас ей не удовлетворил.

И вот же почему: как личность

Иисус, показанный тобой,

В ней получился как живой,

Хоть и не очень симпатичный,

В конечном счете, персонаж.

Но текст Евангельских сказаний,

Как мы прекрасно понимаем,

Плод вымысла. При этом наш

В том замысел и состоял,

Чтоб показать всем очевидно,

Что Иисус, сын бога мнимый,

Вообще и не существовал.

(подходят к ларьку)

Нарзана дайте.

 

Продавщица

Нет нарзана.

 

Бездомный

А пиво?

 

Продавщица

Позже подвезут.

Вот абрикосовая тут,

Но теплая, без газа.

 

Берлиоз

Ладно.

Налейте. Видишь ли, Иван…

 

Тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида.

 

Тьфу, черт. Привидится ж такое.

Воображенье ли больное

Или оптический обман?

Похоже, от жары теперь

Уж мне мерещится чего-то.

Да, надо бы все бросить к черту

И в Кисловодск на десять дней.

 

Так вот, продолжим. Я, Иван,

Забраковал твою поэму.

Однако, веря неизменно

В твой поэтический талант,

Я на историков известных

Тебе хотел бы указать.

И будет небезынтересно

В этой связи тебе узнать,

Что среди тех, кто в первом веке

Труды ученые писал,

Никто из римлян или греков,

Ни разу не упоминал

Иисуса даже строчкой малой.

Ну а дошедший же до нас

О казни оного рассказ

В книге Тацитовых Анналов

Является не чем иным,

Как позднею поддельной вставкой.

И нет таких религий, право,

Где не были бы рождены,

Обычно непорочной девой,

Богов бессмертных сыновья.

Тому тебе десяток я

Здесь привести могу примеров.

У древних римлян и у персов,

У греков и у египтян

Было позволено богам,

Как из их мифов нам известно,

Вступать в связь с женщиной земной

С ее итогом неизменным:

Озирис, благостный сын неба,

Рожден от связи был такой.

 

Ну и Иисусу же подобно,

Но много раньше до него

Десятки отпрысков богов

Как он, в конце пути земного,

Взобравшись к небу высоко,

Тем самым делались богами.

И в этом смысле христиане

Ушли не слишком далеко.

 

Геракл, сын Зевса, был к Олимпу

К отцу посмертно вознесен,

И Ромул был, по мненью римлян,

Весталкой девственной рожден

И также, как гласит преданье,

Живьем поднят на небеса.

Хотя, конечно, ни Христа,

Как мы прекрасно понимаем,

Ни прочих сыновей богов,

В природе не существовало,

А их придумано немало,

Причем задолго до него.

 

И вот как раз в это время в аллее показался человек, по виду иностранец.

 

Берлиоз

Похоже, немец.

 

Бездомный

Англичанин.

С резною тросточкой причем.

Перчатки натянул еще.

 

Берлиоз

В своей поэме изначально

Да, сатирически, искусно

Рождение изобразил

Ты сына божия Иисуса.

Но, как уже я говорил,

Еще задолго до него

Сынов родилось много божьих,

Во многом на него похожих.

Ну а на деле ж – никого

И Иисуса, в том числе,

Конечно, вовсе не рождалось.

На этом с самого начала

И следовало бы тебе

Упор и сделать основной.

Писать не как Иисус родился,

А как нелепый появился

Слух, что родился-де такой.

А то выходит, как имеем

Мы по рассказу твоему,

(Смешно, но все идет к тому)

Как если бы на самом деле

В те времена существовал

Сей персонаж, который позже

Стал называться сыном божьим

И в ход истории попал.

 

В этот момент Берлиоз прервал свою речь, потому что иностранец вдруг поднялся и направился к писателям.

 

Воланд

Прошу прощения покорно,

Что я, не будучи знаком,

Себе позволил… Дело в том,

Что я услышал мимоходом

Беседу вашу, и предмет

Ее настолько интересен,

Что… Не позволите ль любезно

Присесть тут рядом с вами мне.

(садится между литераторами)

Я не ослышался, ведь так,

Вы говорили перед этим,

О том, что якобы на свете

Иисуса не было Христа?

Таким, по крайней мере, был

Ход ваших мыслей неизменно.

 

Берлиоз

Вы не ослышались, все верно.

Я точно это говорил.

 

Воланд

Как интересно, в самом деле!

И я заметил также, что

Ваш собеседник с вашим мненьем

Вполне согласен?

 

Бездомный

На все сто!

 

Воланд

Да, изумительно! Простите

Мою навязчивость опять,

Однако же, как смог понять

Я из увиденных событий,

Коли я правильно сужу,

Вы оба, выражаясь строго,

Не верите, к тому же, в бога?

Клянусь, что я не расскажу

Об этом факте никому

И сохраню все это в тайне.

 

Берлиоз

Простите, но я полагаю,

Что тут секреты ни к чему.

Да, верно, мы не верим в бога,

И не стремимся это скрыть.

Об этом можно говорить

Вполне открыто и свободно.

 

Воланд

Выходит, что вы атеисты?

 

Берлиоз

Как большинство у нас в стране.

И, можете поверить мне

Или же сами убедиться –

Народ наш твердо отрешил

Себя от домыслов нелепых.

 

Воланд

Но это же великолепно!

Благодарю от всей души.

И в довершение всего

Позвольте мне пожать вам руку.

 

Бездомный

Э, а за что вы это друга

Благодарите моего?

 

Воланд

За сведенья, что для меня

Чрезвычайно интересны.

Как путешественник, проездом

Я в ваших нахожусь краях,

Людские нравы изучая.

Но вот позвольте вас спросить,

Как с доказательствами быть

Божиего существованья?

Которых, кстати, существует,

Как вам известно, ровно пять.

 

Берлиоз

Увы, но следует признать,

Что ни одно из них не стоит,

Того, чтоб вспоминать о них.

Поскольку в области познанья

О боге мы не в состоянье

Дать доказательств никаких.

Так что их нет и быть не может.

 

Воланд

О, браво! То же говорил

Еще старик Иммануил.

Однако, я напомнить должен,

Что, начисто разрушив пять

Из доказательств, он шестое,

Словно в насмешку над собою,

Сумел затем обосновать.

 

Берлиоз

Ну, доказательство его

Не убедительней тех, первых.

Ведь Кант исходит из неверных

И умозрительных основ.

И многое он там порядком

Наврал, по правде говоря.

 

Бездомный

Да взять бы эдакого Канта

И года на три в лагеря

Послать на заготовку леса!

 

Берлиоз

Ну-ну, нельзя же так, Иван.

 

Воланд

Вот именно. Именно там

Ему бы самое и место.

Ведь говорил ему тогда

За завтраком: «Вы, воля ваша,

Такую заварили кашу,

Не расхлебают никогда.

Умно, но больно непонятно,

Вас профессура засмеет».

 

Берлиоз

Как, вы, за завтраком у Канта?

 

Воланд

Да, да, за завтраком. Но вот,

Отправить, как сказали вы,

На Соловки его, похоже,

Не представляется возможным,

По той причине, что, увы,

Уже он более ста лет

В местах столь дальних пребывает,

Откуда, я вас уверяю,

Возможности никоей нет

Его извлечь.

 

Бездомный

А жаль!

 

Воланд

Мне тоже.

Но вот что интересно мне.

Ведь если, правда, бога нет,

То, я вас спрашиваю, кто же

Всем управляет на земле

И человеческой всей жизнью?

 

Бездомный

Всем и поступками своими

Сам управляет человек!

 

Воланд

Простите, чтобы управлять

Нужно иметь, по крайней мере,

План на приемлемое время

И строго оный соблюдать.

Позвольте вас спросить, способны ль

Вы сами управлять собой,

Когда не только на такой

Срок совершенно смехотворный,

Как, ну пусть в тысячу лет, скажем,

У вас нет плана наперед,

Но и того, что завтра ждет

Вас или же сегодня даже,

Вы не способны предсказать.

Ну, право же, вообразите,

Что стали чередой событий

Вы самолично управлять,

Что сами принялись всецело

Распоряжаться всем вокруг,

Вошли уже во вкус, как вдруг…

У вас откроется, к примеру,

Саркома легкого… И что

Вам делать в этом положенье,

Когда все ваше управленье

К концу печальному пришло?

Теперь уже ничья судьба

Кроме своей вас не заботит.

Вы, следуя своей природе,

Бросаетесь туда-сюда

И начинаете искать

Повсюду выходов поспешно,

Врачи стремятся вас утешить,

Родные начинают лгать.

Все завершается печально,

Неутешительный финал:

Тот, кто считал, что управлял,

Положен в ящик деревянный

И, никому теперь не нужный,

В печи свой завершает бег.

Ну а бывает еще хуже.

Вот соберется человек,

К примеру, съездить в Кисловодск,

И дело вроде бы простое,

Но даже это не способен

Осуществить, а от того,

Что по причине непонятной

Вдруг неожиданно возьмет

И, поскользнувшись, попадет

У турникета аккуратно

Под разогнавшийся трамвай.

Ужели утверждать вы б стали

Что это он вот так управил

Самим собою невзначай?

Не правильнее ль будет думать,

Что в ситуации такой

С ним кое-кто совсем другой

Путем управился подобным?

(неожиданно обращается к Бездомному)

Я вижу, вы курить хотите,

Вы предпочли бы сорт какой?

 

Бездомный

У вас, что, разные с собой?

 

Воланд

Что предпочли бы вы, скажите?

 

Бездомный

Ну, «Нашу марку».

 

Воланд

(достает из кармана портсигар и протягивает поэту)

«Наша марка».

 

Бездомный

Действительно, черт подери.

(подумал Бездомный)

 

Берлиоз

Конечно, что ни говори,

Все люди смертны, но, однако,

Хотя никто не спорит с этим…

 

Воланд

Ну это было б не беда.

Но плохо то, что иногда

Он, человек, внезапно смертен.

Вот фокус в чем. И не имеет

Он представления о том,

Что будет делать тем же днем

Или же вечером позднее.

 

Берлиоз

Ну, это преувеличенье,

И, скажем, ежели возьмем

Мы вечер нынешнего дня,

То мой известен мне подробно.

Конечно, ежели на Бронной

Внезапно сверху на меня

Не упадет кирпич случайно…

 

Воланд

Кирпич, известно будет вам,

Не падает случайно сам,

И вам на голову не станет

Он падать точно, это факт,

Уж вы, мне на слово поверьте.

Умрете вы другою смертью.

 

Берлиоз

Вы, может, скажете мне как?

 

Воланд

Охотно. Так, расположенье

Луны, звезд, Солнца и планет

Дает единственное мне

На этот вечер заключенье,

Что вам одним прекрасным днем

Отрежут голову.

 

Берлиоз

(криво усмехнувшись)

Кто ж это?

Враги, быть может, интервенты?

 

Воланд

О, нет, они тут ни при чем.

Продолжение »