Падение Алезии (52 г. до н.э.)

Отрывок из поэмы "Юлий Цезарь, Галльские войны"

 

В то время осажденный нами город

Переживал последние часы.

Под вечер из Алезии послы

Явились, чтоб вести переговоры.

Они довольно быстро завершились.

Наместник слушать варваров не стал,

А сразу им условья передал.

По-видимому, галлы согласились.

 

Наутро перед преторской палаткой

Мы выстроились в правильный квадрат.

У входа, в окружении солдат

Сидел победоносный император.

 

Он был в своем парадном облаченье:

На голове с большим плюмажем шлем,

С плеч алый ниспадал палудамент,

Наброшенный небрежно на колени,

Доспехи глаз слепили ярким блеском,

Огнем сверкая в солнечных лучах,

Расставив ноги в белых сапогах

И несколько откинувшись на кресле,

Он выглядел бесстрастным и суровым,

Как на картинах древние мужи,

И подпирал рукою подбородок,

Ее на подлокотник положив.

 

Тем временем, ворота городские

Раскрылись, и в доспехах дорогих

Высокий всадник выехал из них,

На, убранном богатым снаряженьем,

Своем коне могучем боевом

И по тропе, петляющей по склону,

Торжественно, но с видом обреченным

Направился к нам в лагерь прямиком.

 

Проехав мимо длинными рядами

Стоявших пред преторием когорт,

Которые от лагерных ворот

Широкий коридор образовали,

Он медленно объехал возвышенье

Претория и, соскочив с коня,

В торжественном молчанье снял с себя

Свои доспехи и вооруженье.

Затем сложил их к Цезаря ногам,

В знак преклоненья пред военной силой,

И так сказал: “Не ради личных выгод

Я вел войну, не для того, чтоб сам

Добиться власти над своим народом,

А для того, чтоб мой родной народ

Оружьем иноземный свергнул гнет

И тем обрел желанную свободу.

Но боги были к нам неблагосклонны,

И галлы покоряются судьбе.

Пускай же победители свой гнев

Умерят пред несчастьем побежденных.”

 

Лишь он, – сказал, – один виновник бед,

Что претерпели римляне и галлы,

И он готов принять любую кару

И за народ один держать ответ.

 

Закончив речь, Верцингеториг

Покорно стоя ожидал.

Едва заметный Цезарь дал

Сигнал двум ликторам рукою,

И те надели на запястья,

А также на ноги его

Тяжелых пару кандалов.

Без гнева, но и без участья

Наместник наблюдал в молчанье

За тем, как варвара в цепях

Уводят прочь, чтоб проведя

За колесницей триумфальной,

Потом как жертву принести

Величия и славы Рима

(Пять лет в итоге с половиной

Он протомится взаперти).

 

Я ж, погрузившись в свои мысли,

Взирал на город на холме,

И изреченье чье-то мне

“Fortunae suae faber quisque” –

На ум пришло непроизвольно –

“Кует удачу всяк свою.”

Ведь было галльскому вождю

Лет двадцать пять, едва ли боле.

 

Меж тем с холма нестройной чередой

Уже спускались варвары угрюмо

И после стольких дней осады трудной

Сдавали, наконец, нам город свой.

 

По правде говоря, средь них немного

Исконных было, местных горожан.

Немногие сумели выжить там

После того, как прибыло в их город

Почти сорокатысячное войско

С вождем мятежных галлов во главе.

Верцингеториг, власть прибрав себе,

Враз изменил всей жизни их устройство.

Сперва конфисковал весь частный скот,

После чего изъяв запасы хлеба,

С тем, чтобы пропитанье равномерно

Мог получать оставшийся народ,

 

Но позже женщинам, всем старикам и детям,

Тем, кто не мог оружие держать,

Он прекратил продукты выдавать

И мукам так обрек голодной смерти

Три четверти примерно населенья,

Чтоб больше пищи воинам сберечь,

И розгами приказывал тех сечь

При всяческом их неповиновенье.

Ну а теперь и жертвы притеснений,

И те, кто, полагаясь на свой меч,

Бессудно подменяли произволом

Обычаи, и право, и закон

Уравненные в бедствии своем,

Совместно покидали мертвый город.

 

И вот они спускались на равнину,

Неся свое оружье за собой,

Бросали в ров, заполненный водой,

И следовали дальше цепью длинной

К устроенному перед третьим рвом

Подобью лошадиного загона,

Где размещали варваров плененных

И где их под присмотром легионным

Обозные служители потом

В тяжелые заковывали цепи.

Теперь у них одна была судьба –

Существованье в качестве раба

Безрадостно влачить до самой смерти.

 

Так что теперь, и бедный, и богатый,

Все были в общей участи равны

И как трофеи распределены,

По одному на каждого солдата

С добычей вместе добытой военной

Средь наших войск, хоть выплатой такой

Я был едва ль обрадован. Иной

Была судьба эдуев и арвернов.

Их, большей частью Цезарь приберег,

Чтоб через них влиять на их общины,

И их, в войне всех более повинных,

Освободил спустя какой-то срок.